Хмурое холодное утро. Весь день дождь то шел, то затихал. Я практически не выхожу из каюты. Лежу. Вот тут я оценила высокую роль телевизора!!!
Особенно трансляцию с носовой камеры. Только она у меня и включена целый день.

Изредка выхожу на палубу. Маткоозеро, Выгозеро, шлюзы 9,10,11,12, каналы, затопленные болотистые берега, невысокие деревья.

После обеда проходим затопленную водонапорную башню. Когда то здесь была деревня Кильбо, которую пришлось затопить при строительстве ББК.

Обо всем этом нам щебечет по трансляции методист Фёдор, который ещё и хорошо поет, о чем мы узнали на Гала-концерте. Проход по ББК занимает весь день. К позднему вечеру мы подошли к последнему шлюзу и сделали стоянку, ожидая разрешения выхода в море. Ночь выдалась бессонной и солнечной. Да, да я не ошиблась!!! СОЛНЕЧНОЙ…
Мы вышли из Беломорска в 2.45.Солнце уже во всю светило…а впереди только Соловки…

Уууввв завывает соловецкий ветер. Боже, почему так холодно? Хмурое низкое северное небо. Вдали виднеется монастырь. Медленно, чинно, не спеша подходим к Тамариному причалу. Я стою на палубе, надев осеннюю куртку, шапку и зимние брюки. Боль в левой почке так и не прошла. Вечерний укол так и не помог. Ночь прошла без сна. Я смотрю глазами полными слез на северный унылый берег, с немым вопросом в голове: «Зачем мне сюда было так надо? Именно сейчас и при таких обстоятельствах». На палубе суета, все пытаются сделать кадр получше с телефонов, планшетов, фотоаппаратов.
Общий восторг передаётся от одного туриста другому.

Я смотрю на свой старенький телефон. Связи нет. А мы должны были созвониться с Дашулей. Она из Петербурга занята вопросами моей больницы, и как туда доехать, потому что идти я не смогу. Вечером она мне сообщила, что уже нашла человека, который меня заберёт, потому что на теплоходе во всех этих вопросах мне помочь не смогли. С надеждой бросаю взор на телефон. Связи по-прежнему нет.

Врач теплохода на пальцах, махая рукой в неопределенную сторону, объясняет, как я должна идти в больницу. «Вы увидите, это такое белое здание». На практике здание оказалось серым.

Пока доктор пространственно показывала мне дорогу, к теплоходу подошел мужчина, прямо посмотрел мне в глаза и неожиданно выпалил:
- Вы Настя?
- да…
- А я Вас тут жду. Поехали в больницу.
Господи!!! До сих пор не могу понять, как Даше удалось это организовать. Весь вечер и ночь она просидела в интернете, что бы согласовать все вопросы.
Беру рюкзак, паспорт, деньги….а вот полиса у меня нет. Он благополучно лежит дома в ящике стола. Я его не взяла. Я же здоровая и не могу заболеть в круизе.
Выхожу с теплохода. Моего провожатого зовут Юрий. По дороге я узнаю, что он экскурсовод. Пока везет, успевает показать и рассказать. Смотрю налево, направо наблюдая общую разруху.

Вот, наконец то, и больница. Я прошу у Юрия телефон, вдруг мне надо будет опять куда-нибудь ехать.
- Я Вас провожу….Вы сами сможете дойти или помочь?
Я киваю. Смогу. Идем. Поднимаемся на второй этаж. Юра сажает меня на лавочку.
- Пойду, узнаю, пришли ли врачи - говорит он.
Я киваю. В дверях появляется симпатичная женщина в белом халате.
- Здравствуйте доктор!!! Я Вам девочку привез с «Руси Великой»
Я киваю. Меня забирают в смотровую комнату. При осмотре подтверждают почки. Делают анализы, ставят укол в плечо и укладывают на капельницу. Я сообщаю, что у меня нет полиса.
- Давайте ложитесь, а потом разберемся….




Мне приносят теплое одеяло. У нас такие были в советском детстве. Ностальгические нотки добавляют слёз и в так распухшие глаза.
В палату входит улыбчивая медицинская сестра, берёт с тумбочки мой старенький телефон:
- Позвоните сестре!!! Она написала нам письмо. Очень волнуется.
Такое может только Даша!!! У неё талант дипломата. Вот кто должен заканчивать МГИМО. Вечером она написала письмо в соловецкую больницу о том, что на теплоходе «Русь Великая» находится больной с таким то заболеванием. Смогут ли они принять такого пациента? Больница в свою очередь ответила, что утром 6 июля к ним поступил больной с «Руси Великой» с симптомами, описанными в письме.
Больной принят в стационар, больница просит выслать документы.
Вот так благодаря Даше я без сложностей оказалась на больничной койке в поселке Соловецком. Моё пребывание продлиться целых три дня до отхода теплохода в рейс. На теплоход мне идти строго запретили, гулять тоже, режим был объявлен постельным, завтракать, обедать и ужинать я буду здесь.
Надо отдать должное сотрудникам «Руси Великой», которые узнав, что я буду всё время прибывать в стационаре, собрали мне паёк. В него входили: литр сока, две бутылки воды по 0,5 , 3 банана и 3 киви….

«Обедать!» разносится по больничному коридору. Надеваю кофту и бегу в столовую. Располагается она на небольшом балконе второго этажа.

Нигде так вкусно не кормят, как в соловецкой больнице. Пожалуй, бывает также отрадно только на Пасху, когда приходишь домой после ночной службы и впервые за долгий пост берёшь в руки расписное яичко. В столовой для болящих два стола, третий для врачей. Женщины сидят отдельно от мужчин. В красном углу иконы Богородицы и Святой Троицы. Из окна вид на Кремль. Он так близко, что можно высунуть руку в форточку и прикоснуться. Трапезничаешь и смотришь на древние монастырские стены, немое напоминание: «Поел - не забудь поблагодарить Бога за пищу и сегодняшний день».

В отделении 5 палат. Мы лежим впятером: я, две бабушки на сестринском уходе в первой палате, пожилой тучный трудник Евгений и молоденький безбородый инок Фёдор. В последний день моего пребывания положили ещё двух мужчин одного с реставрации, второго привезли из дальнего скита. Все молчаливы и задумчевы.

Я лежу в большой светлой палате под номером три. В углу икона Пресвятой Богородицы с вышитым рушником. На тумбочках лежат распечатанные молитвы. Два больших светлых окна с двойными деревянными рамами. Как жаль, что у нас теперь везде ставят эти нелепые стеклопакеты. Двери тоже везде деревянные выкрашенные в белый цвет.
Всё как когда то. Может и стоило заболеть, чтоб погрузиться в атмосферу тех времен, которые так дороги моему сердцу.

В здании помимо больницы находится администрация соловецкого сельского поселения, аптека, поликлиника, библиотека, и участковый пункт полиции.

С разрешения врача, болящим можно ходить на утреннюю и вечернюю службы. Ведь тут все знают, молитва Преподобным непременно будет услышана и выздоровление пойдет на много быстрее. На второй день вечером и мне разрешили отлучиться в церковь. Я попросила разрешения сделать ещё и кружок вокруг Кремля.
Кружок был разрешен под моё честное слово, что он будет только один и по Кремлю прогулки не будет, только храм.

Так прошли моих три соловецких дня. На третий день утром мы обсудили, как лучше мне добираться до дома. Остаться ещё, а потом самолетом или всё-таки идти на теплоходе? Решено было, что всё-таки лежа в каюте, будет безопаснее самолетов и поездов, хоть и займет это целых четыре дня. И после обеда я покинула стены стационара. На теплоходе меня встретили радостно. Директор ресторана, помощница ДК круиза Елена и я собрались в «офисе» теплохода обговорить детали моего питания. Решено было кормить меня отдельно от всех туристов, за что им Низкий Поклон!!!!

Вечером перед отплытием я ещё раз посетила больницу для финальной капельницы и укола, как говориться «На дорожку! »
Соловки провожали меня желто-красным закатным солнцем, безветрием и такой тишиной, от которой в ушах звенит….

Теплая солнечная погода. Хочется позвонить Богу и спросить: « А нельзя было сразу вот такую погоду?». Сразу нельзя. Без холода и дождя суровый русский север не понять, не осознать, не прочувствовать. Кто не видел и не знал здесь плохой погоды, не может сказать «я люблю русский север».

Весь день мы идем по Беломорско-Балтийскому каналу. С утра туристы занимают стульчики на солнечной стороне. Тем, кому стульчиков не хватает, перетаскивают их с другого борта. Все хотят поймать кусочек солнца. Я не исключение. Плотным рядом сидим и любуемся низкими берегами, суровой северной природой, карликовыми берёзами с округлыми листочками. Они разбросаны по всем берегам, образуя целые заросли. Проходим полуразрушенные поселки Надвоицы и Сегежа. Методист Федя щебечет по радио, что в них кипит жизнь. А с борта теплохода так не скажешь.

Какая радость, что могу посмотреть практически весь канал и не по трансляции. Двухкамерные шлюзы, от 19 до 10 поднимаемся, потом долго идем по Выгозеру, ещё два раза поднимаемся, и только после 7 шлюза будем идти вниз к Онежскому озеру по знаменитой Повенчанской лестнице. Шлюзы маленькие на столько, что во время шлюзования можно прикоснуться к холодным бетонным стенкам.





Ничего общего с братьями гигантами на Волго-Балте и Свири.
Все аккуратные, новенькие, маленькие шлюзовые домики как игрушечки, свежевыкрашенные в синий, лимонно-желтый , зеленый, небесно-голубой.

Здесь всё красиво и небо, и маленькие синие волны, и болота вдалеке, и каналы, прорытые в скалах, и закаты….

В некоторых шлюзах с теплохода кормят собак целыми ведрами. Псы узнают корабль издалека, подбегая к нему, виляют дружелюбно хвостами. С теплохода передают на берег тару с едой крепким мужчинам с ружьями. Они хватают ведра, высыпают в миски псам, некоторым просто на землю, и отдают ведра обратно на теплоход. Общий восторг чуть ли не больше, чем от Соловков.

Все шлюзы без исключения и прилегающая к ним территория обнесены забором с колючей проволокой и видеокамерами.

Невольно вспоминаются слова Клюева:

То Беломорский смерть-канал,
Его Акимушка копал,
С Ветлуги Пров да тётка Фёкла.
Великороссия промокла
Под красным ливнем до костей
И слёзы скрыла от людей,
От глаз чужих в глухие топи…

( «Разруха» 1934г.)

На следующий день делаем стоянку в Повенце. Кормим собак. Отправляем три группы на экскурсию. Я на теплоходе. Греюсь на солнце. Вокруг такая тишина, что слышно каждую пролетающую мушку. На причал приехало несколько машин. Предлагают купить рыбу, северные ягоды, варенье, сушеные грибы, сушеные травы, пироги и кучу другой мелкой всячины.

После обеда уходим. Спускаемся по семи шлюзам к Онежскому озеру и прощаемся с Беламорско-Балтийским каналом…

Покинув камеру 1 шлюза ББК, мы устремились в просторы Онежского озера. Я долго ещё стояла на корме, смотря, как шлюз медленно закрыл ворота, и длинный переход моих приключений остался позади. «Русь Великая» не спешит, медленно обходя маяк у входа в Беломорско-Балтийский канал со стороны Онежского озера. Наверно ей тоже немного грустно расставаться с северной красотой.

Ветра совсем нет. На горизонте небо сливается с озером так, что глаз не различает где вода, а где воздух.
Временами кажется, что наш корабль летит над водой как большая белая птица.

Незаметно наступил вечер, пока мы не спеша продвигались по Онежскому озеру.
Большое солнце медленно опускалось в воду, как будто хотело подольше удивить нас красочным закатом.

Одинокая чайка долго парила над теплоходом. И мне подумалось, что я никогда не видела Онегу такой тихой, кроткой и спокойной….

А впереди меня ждет Свирь и Валаам…можно считать почти дома….